Когда в семействе творятся существенные модификации – будь то расторжение брака, сильная ссора или гибель кого-то из родных людей.
Родители ребенка не всегда отыскивают силы и правильные словечки, чтоб разъяснить ему проистекающее. И это может привести к внезапным последствиям.
Брачный союз оказался несчастливым и распался, когда дочурке был годик.
На протяжении года после расторжения брака оскорбленная матушка не разрешала папе видеть дочку, но потом напряжение спало, папа с дочкой познакомились снова и стали встречаться достаточно часто. Оба радовались свиданиям и ожидали их с нетерпением.
Спустя три года после расторжения брака мать вышла замуж повторно за привлекательного человека, у которого тоже недавно случился развод. После развода с мужчиной остался жить маленький сын.
Со своей матерью мальчик больше никогда не виделся. К моменту нового брачного союза мальчику было приблизительно 3 года. Оба родителя к деткам относились как к родным, и детки ощущали себя братиком и сестренкой.
Разведенный папа продолжил свои систематические свидания с дочерью, но приходил чаще не к ней домой, а в детский сад, где игрался с обоими детками и рассказывал им сказки, которые они оба с охотой слушали. При этом папа никогда не делал акцент на особые отношения с дочерью.
Когда дочь выросла и уже начала ходить в школу, он стал с ней видеться чаще тет-а-тет.
Они гуляли, ходили в кино и театр, временами забредали в кафе. Взаимоотношения были приятельские. Они обсуждали многие проблемы, но никогда не затрагивали вопрос взаимоотношений в ее семье.
Несколько раз папа устремлял внимание на то, что когда их очередное свидание происходило неподалеку от ее дома, дочь была напряженной, норовила отстраниться в сторону и пыталась как можно скорее куда-нибудь его отвезти. Но сами свидания были по-прежнему теплыми.
Внезапно, когда дочери уже было 12 лет, она резко прекратила их взаимоотношения и сообщила, безо всяких разъяснений причин, что встречаться с папой больше не желает.
Папа был потрясен, он не понимал, чем смог ее обидеть, мама девчонки тоже ничего не могла понять – дочка ничего не объясняла. Встречи прекратились.
Даже когда папа в день рожденья дождался ее возвращения из школы у дверей ее дома, чтоб подарить презент, она отказалась его принять и быстро ушла домой. Попросив его более не являться. Она показалась папе чем-то перепуганной.
Для него данный разрыв был необъясним и невыносим, но он покорился требованиям дочери и не только не стремился больше ее увидеть, но и зачастую стопорил себя, когда собирался ей позвонить. Иногда он все-таки звонил и неизменно повторял, что обожает ее, как и раньше, непрерывно думает о ней и расположен к свиданию по первому ее желанию.
Так миновало несколько лет. Потом папа встретил дочку на улице неподалеку от собственного дома и предложил проводить ее домой. Дочь согласилась.
Удивительно было то, что они повстречались так, словно вообще не разлучались. И дочка рассказала ему, отчего она прекратила видеться с ним. Оказалось, что ей и ее сводному братику и мать и папа не рассказывали, что они не братик и сестричка, а вели себя так, как если бы они неизменно были одной семьей.
Дочь, естественно, все знала, но полагала, что братик ни о чем не догадывается, и опасалась, что ее встречи с папой приведут к раскрытию ужасной тайны. Во имя покоя братика она разорвала взаимоотношения со своим папой. А в 16 лет она нечаянно разузнала, что братик давным-давно все знает, но тоже это таит …
Когда дитя случайно сталкивается со скрупулезно скрываемыми семейными секретами, эти «скелеты в шкафу» рождают у него единовременно чувство беспомощности и персональной ответственности, и это способно привести его к непредвиденным поступкам. Необходимо объяснять детям все жизненные ситуации и ничего не таить от него.
