13.05.2018     0
 

Таинственная незнакомка

Целый вечер моя сестра валялась на диване в обнимку с плюшевым Тигрушей и подозрительно молчала….


Таинственная незнакомкаЦелый вечер моя сестра валялась на диване в обнимку с плюшевым Тигрушей и подозрительно молчала. Поскольку обычно она трещит со скоростью ди-джея молодежной радиостанции (и приблизительно с такой же осмысленностью), ее молчание могло означать лишь одно: с Женькой что-то случилось. Мамочка заподозрила переутомление. Понятное дело, что переутомление может наступить от чего угодно, даже от поедания шоколада и рисования принцесс, на чем попало, к примеру, на моих рефератах…

 

Папа оптимистично решил, что младшенькая озаботилась некими мировыми проблемами и подсунул ей Словарь философских терминов. Наш папа вообще считает сей фолиант спасением от всех бед и вручает его маме, когда кончаются деньги, и мне после очередного неуда по физвоспитанию. Женька немедленно украсила словарь физиономией очередной принцессы, но заговорить не соблаговолила. Семья взволнованно посовещалась на кухне и отправила меня как будущего педагога выяснить, что у сестры случилось.

Я начала свою беседу на демократической, я бы сказала, популистской ноте.

— Ну-с, мадемуазель Жужу, как там дела в школьном каземате, в застенках для молодых умов?

Тут Женька вскинулась, словно укушенная тарантулом, и заорала:

— Попрошу меня не называть этой собачьей кличкой, а обращаться уважительно. У меня есть имя — Евгения Николаевна!

Ну и дела! Мою сестру с младенческого возраста звали Жужу, и никогда она не возражала, а даже не без удовольствия напевала Вертинского: «Чистить кисточкой бежу и водить гулять Жужу…» Но я решила назревающий скандал спустить на тормозах и продолжить свои педагогические опыты.

— Как там твои мальчики? Что поделывают лучшие подружки?

Но Евгения Николаевна о мальчиках отозвалась крайне раздражительно, а о подругах сказала, что все они — предательницы… Тогда пришлось пойти на крайние меры в духе Макаренко и заговорить с сестрой о своих собственных проблемах. Женька заинтересовалась и беседу поддержала.

Проблема у меня была одна: выходить замуж за моего жениха Марика или нет. Все родственники, подружки и соседи советовали выходить и немедленно. Еще бы, у Марика было столько достоинств: хорошая работа, приятные манеры, интеллигентные родители, собственная жилплощадь. И все эти блага он готов был разделить со мной вот уже три года. Мне Марик тоже не был безразличен. Но что-то мешало мне сказать окончательное «да». Может быть, это что-то заключалось в Мариковой неяркости, обыкновенности какой-то… Мне же, как любой женщине, хотелось фейерверка, страсти, демонической красоты, трепетания сердца…

Надо отдать Женьке должное, она взялась разбирать мою проблему с, несомненно, большим воодушевлением, чем задачу по алгебре. Мы так и сяк раскладывали внешние и внутренние данные Марика.

— Ты присмотрись, — призывала меня Женька, — у него брови замечательные!

— Брови, как брови, — отбивалась я.

— А голос? — не унималась сестра, — тембр такой приятный!

— Обычный тембр.., — не соглашалась я.

— А фигура? У него почти атлетическая фигура, — стояла на своем Женька.

— То-то и оно, что почти… Почти не считается, — парировала я. Женька так вошла во вкус, что никак не могла остановиться и находила в Марике все новые и новые прелести. Мне это уже поднадоело, и я прервала Женьку:

— Да ты просто боишься остаться без шоколадных конфет, которые он таскает штабелями! И без партнера по «морскому бою»! Вот тут-то и прорезалась причина меланхолического настроения моей сестры.

— Ага! И ты, как все, считаешь, что я ребенок?! Что у меня только конфеты и игрушки на уме?! А если мне тринадцать лет, то я для всех и не человек, а так — Жужу… А дальше последовал целый монолог на тему, что никто ее не понимает и, следовательно, молча гибнуть она должна. Где-то я что-то похожее читала…

Потом она в рыданьях свалилась на диван, а я пошла в кухню, где жались наши трусливые предки.

— У нее переходный возраст, — мрачно произнесла я свой педагогический диагноз и, оставив потрясенных этим сообщением родителей шушукаться и переживать, удалилась, чтобы наконец-то заняться делом: покрасить волосы в кардинально-черный цвет. Ибо таковым было мое настроение на данный момент.

Дни шли за днями. Женька хандрила, а родители ежедневными подарками скрашивали ее тягостное существование. Впрочем, мне стало не до нее. Мало того, что неуд по физвоспитанию превратился в академическую задолженность, еще и Марик стал как-то странно себя вести. Неясная тень изредка набегала на его гладкий лоб, а в глазах появился некий огонек. И еще: на наших вечеринках с друзьями он начал заинтересованно озираться по сторонам, хотя прежде смотрел исключительно на меня. Такое поведение меня насторожило. Самое естественное объяснение этих странностей сразу же пришло мне в голову: Марика преследует международная мафия с целью выведать секреты отечественной фармакологии. Увы! Действительность была куда ужаснее. У меня появилась соперница! Марик сдался на первых минутах откровенного разговора и выложил передо мной пару записок от «таинственной незнакомки». Именно так подписывала свои послания эта романтическая отсталая грымза. Ну, кому бы еще пришло в голову написать про чудесный Мариков профиль и обаятельную улыбку?

Я обратила внимание своего жениха на грамматические ошибки в любовных посланиях. На что Марик как-то двусмысленно заметил, мол, и в безграмотности есть своя прелесть…

Записки продолжали поступать в почтовый ящик моего бой-френда, и по мере их поступления я замечала в Марике все новые и новые перемены. В его осанке появилась уверенность. Движения сделались более отточенными, а разговоры — забавными. Более того, мои подружки стали поглядывать на него с нехорошим интересом, а некоторые вдруг стали советовать мне не спешить с браком… Надо отдать Марику должное: он держал меня в курсе. Каждое письмо вручалось мне для ознакомления. И я знакомилась. Не столько с текстом, сколько с самим Мариком. В глазах его корреспондентки он выглядел настоящим покорителем женских сердец. Она полагала, что в нем удачно сочетается изящный шарм Казановы с мрачным обаянием Дон Жуана.

Ей слышались в его речах высокий ум и образованность. Она находила его работу гуманной и полезной. Пытаясь вычислить соперницу, я начала внимательно смотреть вокруг. И обнаружила, что женщин в нашем окружении слишком много, а такой замечательный Марик — один. Оказывается, целых три года я в упор не видела, как красиво вьется его каштановая прядь над темными бровями, как замечательно он варит кофе, как хорошо танцует… У него проявился зеленый цвет глаз и настоящий талант певца — вдень моего рождения он исполнил «Каравай» удивительно приятным голосом. На фоне таких достоинств моя собственная красота начала как-то меркнуть, а постоянная Марикова влюбленность в меня, единственную, теряла свою незыблемость. Признаюсь, мне стало страшно. За три года я привыкла, что Марик рядом — простой, незаметный и удобный. И вдруг, на тебе — он в любой момент может быть уведен кем-то. А » я-то как раз в него и влюбилась! Я-то только-только разглядела его, этого скромного гения, этого безупречного светского льва, этого крутого парня из фармакологической фирмы! Сердце мое трепетало, перед глазами рассыпались искры, демоническая красота Марика сводила меня с ума… Нужно было ставить точку. В брачном свидетельстве, разумеется. И тут романтическая грымза назначила Марику свидание. Выхватив у него из рук открытку с предложением встретиться завтра в скверике неподалеку от нашего дома, я проявила инициативу и немедленно назначила день свадьбы. А потом озадачила жениха всевозможными покупками и хлопотами. Наконец-то, я увижу эту таинственную незнакомку и сообщу ей все, что думаю. И может быть, сумею вложить все свои думы в одно, но мощное движение!

На следующий день, покинув «альма-матер», я кинулась в знакомый сквер. На условленной скамейке торчала какая-то фигура в широком плаще и шляпе с полями. И шляпа, и плащ показались мне смутно знакомыми… Точно! Такая же шляпа была у мамы, а похожий плащ я носила сама… Подойдя ближе, я узнала еще и свои сапоги, вышедшие из моды ботфорты… Но мне все еще не верилось. И только, когда незнакомка повернулась ко мне лицом, на котором сияла всеми цветами радуги моя итальянская косметика, я заорала:

— Женька! Это ты?

Женька испуганно ахнула и кинулась прочь, спотыкаясь на каблуках и всем видом напоминая маленького Кота в сапогах, убегающего от людоеда… Дома в прихожей я обнаружила шляпу, плащ и ботфорты, а умытая Женька традиционно валялась на диване. Я поставила перед ней коробку конфет и торжественно произнесла:

— Ты не просто сестра, ты настоящий друг. Если бы не ты, я никогда не разглядела бы Марика. Спасибо!

Но Женька вдруг разревелась и сквозь слезы пробормотала:

— Никогда, никогда я не стану таинственной незнакомкой. Я всегда буду для вас глупой, маленькой Жужу!

И тогда мне пришлось забыть о своем неполном высшем педагогическом образовании и вспомнить о том, что я старшая сестра. И я сказала своей самой умной, самой прекрасной, самой доброй в мире девочке, что в любой из нас от рождения и до седин живет таинственная незнакомка. Что она является в свой час, назначенный и меняет все вокруг.

— Пройдет год, потом еще, — говорила я, — и, ты все еще будешь видеть ее в зеркале. А потом и все окружающие увидят ее в тебе и удивятся: где же были наши глаза? И ты войдешь во взрослый мир с полным правом, как принцесса в свой дворец…

Так говорила я своей сестре, и утирала ее слезы, и плакала, и улыбалась. Потом мы, конечно, поели шоколада (это у нас семейное) и договорились никогда-никогда не открывать Марику нашу самую тайную тайну. Пусть живет он в романтической уверенности, что и его любила таинственная незнакомка. А еще мы пришли к выводу, что Женька непременно будет писателем и уже завтра начнет какой-нибудь роман из школьной жизни. Тут сестра поведала мне, что Марик ужасно похож на Диму из параллельного… Потом мы обсудили фасон моего свадебного платья, и я в пылу сестринских чувств отдала Женьке свой любимый сарафан из вельвета, а она, пользуясь моментом, совсем уже бессовестно вытурила у меня новые шорты…

В конце концов, педагог во мне очнулся, и я сообщила своей таинственной незнакомке, своей мадемуазель Жужу, что незнакомка пишется через «е», а не через «и». За что она кинула в меня подушкой и пошла, делать вид, будто учит уроки. А я отправилась на кухню сообщить родителям о свадьбе.


Ваш комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *